Меч Господа нашего-2 [СИ] - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Студенты слушали. Задавали вопросы. Шейх обстоятельно отвечал — он видел перед собой будущее ислама. Детей, которые пойдут и понесут ислам туда, где его до этого никогда не было. Например, в Русню.
Затем, совершив намаз — шейх лег спать на расстеленном на полу тюфяке. Ничего другого — ему было не нужно.
Утром — шейх встал раньше всех, как и положено предводителю уммы. Совершил абдест,[12] после чего громким голосом прочитал азан — призыв к совершению первого намаза. После чего — вместе со своими людьми встал на намаз фаджр, который положено совершать еще до восхода солнца…
Дурные вести — принес один из студентов, как раз, когда они совершили Салават и перешли к дуа. Шейх заметил, как обеспокоился один из братьев, прервал намаз и подвинулся к брату Салему, который воевал в Палестине против банд яхудов. Прерывать намаз — было делом порицаемым, ног шейх ничего не сказал. Но и не прервал намаз — его могли даже убить, но ведь Аллах оставался жив, верно? Скоро — ему придется предстать перед ним, стоит ли отягощать душу еще одним грехом…
… Аллагьумма салли гIала сайидина МухIаммадин гIабдика ва расулика набийина умийи ва гIала али сайидина МухIаммадин ва зурийятигьи. Кама салайта гIала сайидина Ибрагьима ва гIала али сайидина Ибрагьима. Ва барик гIала сайидина МухIаммадин набийиль умийи ва гIала али сайидина МухIаммадин азважигьи ва зуррийятигьи кама баракта гIала сайидина Ибрагьима ва гIала али сайидина Ибрагьима филь гIаламина иннак-аль-хIамид-ум-мажиду…
…Аллагьумма гъфир ли ма къаддамту ва ма аххарту ва ма асрарту ва ма агIланту ма асрафту ва ма анта агIламу бигьи минни анталь мукъаддиму ва анталь муаххиру ла иллагьа илла анта…
…Аллагьумма инни заламту нафси зульман касиран ва ла ягъфиру ззунуба илла анта фагъфир ли магъфиратан мин гIиндика вархIамни иннака анталь гъафуру ррахIим…[13]
Завершив намаз, шейх сказал необязательное «Во имя Аллаха», встал на ноги. К нему немедленно подошел Салем.
— Шейх, происходит что-то плохое. Надо уходить отсюда…
— Приведи вестника ко мне.
К шейху подвели одного из студентов, который и принес вести.
— Говори, да помни, Аллах тяжело карает за ложь… — проговорил шейх.
— Да будет Аллах свидетелем моим словам! Банды яхудов напали сегодня на земли ислама! А вместе с ними были и харбии, да унизит и сокрушит их Аллах!
— О каких землях ислама ты говоришь?
— О Персии, эфенди!
Шейх задумался, прокручивая в уме варианты. Персия — это не совсем земли ислама. Там шииты — а шииты злейшие враги правоверных, убийцы и заговорщики, ослабляющие единство уммы. Нападение на Иран — не так уж неожиданно, его ждали уже несколько лет — решились. значит… Но с другой стороны — там все же ислам. И значит — есть законное оправдание тому, что исламские воины пойдут войной на земли самих яхудов, ведь они атаковали исламские земли первыми!
Надо все хорошо обдумать. Надо все очень хорошо обдумать…
— Откуда ты узнал о нападении?
Молодой человек потупил взор
— Из Интернета? — строго спросил шейх
Молчание было красноречивее любых слов.
— Поскольку тем самым, ты принес пользу умме, это не считается грехом — вынес заключение шейх — прочитай на ночь десять раз фатиху и держи пост два дня. Тем самым очистишься и примиришься с Аллахом…
— Да благословить вас Аллах, шейх…
Через несколько часов — вышла фетва о том, что банды яхудов атаковали исламское государство, нарушив тем самым соглашение о перемирии между мусульманами и неверными. И потому — всем правоверным предписывалось атаковать земли яхудов со всей яростью, какая только возможно, разрешение убивать всех яхудов вне зависимости от пола, возраста и причастности к боевым действиям. Фактически — шейх Хувейи приказал совершить повторный холокост.
За последующие несколько часов — день, вечер и ночь следующего дня — на Израиль обрушилось несколько тысяч ракетных снарядов, в том числе двадцать — долетели до Тель-Авива. Собравшиеся в секторе Газа исламские экстремисты перешли к боевым действиям.
Ночью, как только стало понятно, что первый удар Израиля по иранским ядерным объектам достиг цели, а США перехватили инициативу в войне и начали наносить удары по другим военным и гражданским объектам Ирана — заседавший уже сорок один час военный кабинет министров Израиля отдал приказ «Стальная гроза» — приказ мотопехотным и бронетанковым частям АОИ начать операцию по захвату и ликвидации Сектора Газа…
Сектор Газа, пограничный переход Бейт-Ханун
20 июля 2014 года
188 танковая бригада АОИ, 71-ый танковый батальон
Операция «Стальная гроза»
В танке было душно, кондиционер не работал. Проклятая коробка сломалась после того, как они сошли с танкового транспортера и изготовились к атаке. Это — было уже не смешно, предстоял жаркий денек и подыхать от обезвоживания — им совсем не улыбалось.
— Гиди, хорош курить — раздраженно бросил лейтенант Шарец, командир танка — и так дышать нечем…
Гиди, самый старший из всех — жадно затянулся напоследок, погасил сигарету…
— Не на пол, не на пол… Тебе что здесь, помойка? Сунь в карман, потом выкинешь…
Начиналась война, и всех потряхивало. Все уже тогда понимали — хорошим не кончится. Патриотический запал, конечно же, был — отлично выполнили операцию по ликвидации ядерного потенциала Ирана, потеряли всего лишь каждый девятый самолет ударной группы — и это в условиях, когда им противостояли довольно современные системы ПВО, а пилоты израильских ударных самолетов не могли взять почти ничего для самозащиты. Но теперь, когда впереди сектор Газа, с которым война идет уже семьдесят лет, а под боком Египет, который буквально кишит фанатиками всех мастей…
Их подняли вечером, никто ничего толком не знал и не объявлял. В одиннадцать часов вечера пришли транспортеры, и они грузили танки, а потом везли их по забитой машинами дороге — в одном месте гражданские машины пришлось сталкивать на обочину. Сейчас же — они сидели в танке и ждали, пока придет команда «вперед!».
Командир танка — от нечего делать начал осматриваться в прицел. Термооптику он не включал, видно было плохо. За спиной — назревал новый день, но впереди еще царствовала ночь. В прицеле — были видны всполохи огня — израильская артиллерия и авиация наносила удары по позициям боевиков, разведанных спецназом.
Никто не знал, с чем точно им придется столкнуться. Газа образца две тысячи четырнадцатого года — это тебе не Газа две тысячи десятого. Когда в Египте сменилась власть и открылись границы — в страну хлынуло потоком оружие, в том числе противотанковые ракетные комплексы. Они и до этого были — самодельные, из обрезков труб — но это были настоящие. Говорили, что из Сирии сюда попали Корнеты и боевики только и ждут, чтобы пустить их в деле.
— Что там? — спросил механик-водитель по фамилии Аронсон. Все звали его Ари или даже Аря.
— Фейерверк. Сидим тихо…
Столбы разрывов — встали слева от изготовившейся к атаке израильской бронетанковой колонны — и в этот же момент заработала рация.
— Гур[14] один-один, всем позывным Гур — начинаем, повторяю — начинаем. Полный вперед!
Очередная мина — ударила совсем рядом, танк осыпало землей
— Гур один — один, мы под минометным обстрелом!
— Тогда шевелитесь, сукины дети!
Когда настала пора — тронулся и их танк с позывным Гур два — один.
— Командир? — вопросительно сказал Лев, заряжающий
— Давай осколочный. Башню вправо и смотри по сторонам. Я наверх…
Танк качнуло — они сошли с проезжей дороги.
Направления выдвижения бронетанковых колонн они хорошо знали — не раз входили по этим направлениям, последний раз — в две тысячи двенадцатом году, во время первого обострения, тогда исламисты в Египте только что пришли к власти и решили сразу, не откладывая разобраться со своими врагами. Террористы даже не пытались остановить танковые батальоны ЦАХАЛ в чистом поле, вместо этого они использовали фугасы и маневрирующие, танкоопасные огневые точки, используя оросительные системы для быстрого и скрытного перемещения. Свои транспортные средства они маскировали, в том числе и под машины скорой помощи или просто под машины гражданских, укрепленные командные центры создавали в больницах, школах, детских садах. Это нельзя было считать каким-то зверством по отношению к палестинскому народу — даже дети вполне осознавали тот факт, что ими пользуются как живым щитом и были горды тем, что и они — косвенно участвуют в войне. К семьдесят четвертому году противостояния — палестинский народ представлял собой нечто целое, народ-зверь, имеющий только одну цель, только одного врага — и желающий только одной победы, полной и окончательной. Любые перемирия — они воспринимали как тактическое отступление.
